Содержание
Честно говоря, мне давно хотелось написать о родине Шекспира, Оскара Уайлда, Джеймса Джойса и Джорджа Оруэлла, в конце концов — о родине самой популярной игры на планете – что-нибудь позитивное
Ну, хотя бы что-нибудь нейтральное. Даже несмотря на разнообразные пакости, регулярно учиняемые британской политической элитой. Например – вроде «дела Литвиненко» или «дела Скрипалей». Спору нет – и мифический «полоний», и ещё более мифический «Новичок» сильно отравляют российско-британские отношения, так что нам самим впору обвинить британские власти в применении политического «химического оружия».
И всё-таки. Власти – одно, а британцы как нация – нечто другое. И как у всякой нации у британцев можно найти много хорошего, достойного и самобытного – о чём бы стоило и даже нужно было бы написать. Но, каждый раз, обозревая события уходящей недели на Британских островах, я обнаруживаю, что всё хорошее, достойное и самобытное само по себе отходит на второй план ввиду какого-то очередного форс-мажора.
Вот так и в этот раз. Просматриваю сайт журнала The Spectator и нахожу в разделе в разделе «Вечерняя смесь» аналитическую справку под названием «Disunion». К сожалению, в русском языке нет слова, которое точно соответствовало бы этому заголовку. Но если всё же попытаться придумать хотя бы «кальку», то я бы, ориентируясь на слово «союз», перевёл бы Disunion как «разъюз».
Но, отвлекаясь от непосильной филологической задачки, вернёмся к сути. О чём идёт речь? Конечно же – о той надвигающейся на королевство угрозе с Севера, которая называется «независимая Шотландия». На эту тему я писал неоднократно, но всё время в сослагательно-гадательном ключе. Майские выборы в шотландский парламент были ещё где-то там, не совсем вдали, но и не завтра. И победа партии шотландских националистов (SNP) во главе с первым министром правительства Шотландии Николой Стёрджен с последующей постановкой вопроса о повторном референдуме о независимости этого, говоря по-нашему, «субъекта федерации» (напомню, что по-английски subject означает «подданный»), казалась отнюдь не гарантированной.
Однако, 6 мая уже не за горами (даже шотландскими), а результаты самых свежих опросов шотландских избирателей дают отнюдь не утешительную для сторонников «союза» картину. Полстерская компания Opinium обнаружила, что за партию шотландских националистов намереваются проголосовать 53% избирателей, за тори 21%, за лейбористов – 18%. За партийный список SNP отдадут свои голоса 44%, что приведёт к формированию фракции националистов в парламенте с большинством в 13 мандатов. Соответственно, Никола Стёрджен сформирует однопартийное правительство и – далее понятно.
Что же делать в этой практически неизбежной ситуации Борису Джонсону? За последние несколько недель он сменил двух глав департамента по делам союза. Прежний глава Оливер Льюис (Oliver Lewis) был сторонником «жёсткого курса» в отношении претензий шотландцев на повторный референдум. Соответственно Джонсон занимал такую позицию: один референдум при жизни одного поколения. Это означало, что после референдума 2014 года, на котором победили сторонники союза, новый референдум можно будет проводить когда-нибудь в не очень определённом будущем. Главное – не завтра и вообще не в этом году.
Однако новый глава этого департамента Майкл Гоув (Michael Gove) – уроженец Шотландии, кстати, исповедует иной подход. А именно – Love Bomb, что буквально означает «бомбардировка любовью» и что в русском эквиваленте будет звучать как «удушение в объятиях». Соответственно и риторика Джонсона в отношении референдума сменилась существенно. Вместо прежнего полного отказа шотландским националистам в праве на референдум, теперь британский премьер говорит о «безответственном референдуме» (irresponcible).
Эту формулировку нашли не сразу – сначала говорили о беспечном, бездумном, бесшабашном (reckless) референдуме. Но выяснилось, что такие эпитеты не очень хорошо воспринимаются на фокус-группах. Смена эпитетов означает и смену тональности: теперь Джонсон как бы допускает возможность проведения референдума, но именуя его «безответственным», он пытается воззвать к разуму тех избирателей, которые всё ещё находятся под властью чувств. И для которых само слово «независимость» несёт в себе почти сакральный смысл.
Есть ещё одно прагматическое соображение отказа от жёсткой позиции по референдуму. Советники Джонсона предположили, что те избиратели, которые не поддерживают идею независимости, могут отдать свои голоса партии националистов, не боясь того, что они потребуют референдума. Ведь всё равно – референдума не будет!
В общем, в Лондоне, точнее на Даунинг-стрит 10 напряглись по серьёзу и лихорадочно ищут меры противодействия если не почти неотвратимой победе националистов 6 мая, то хотя бы опять же почти неизбежному референдуму. Например, размышляют над тем, как укрепить у шотландцев эмоциональную привязанность к союзу. Предлагают запустить какие-нибудь долгосрочные общенациональные проекты с активным участием Шотландии, инициировать активную дискуссию по референдуму и т.д. Беда лишь в том, что до выборов осталось меньше месяца, а все такого рода предложения рассчитаны на реализацию в значительно более долгий срок.
Но беда довольно часто не приходит одна. Опять же на уходящей неделе заполыхало в Ольстере. Конкретно в столице Северной Ирландии – Белфасте. В ночь с 7 на 8 апреля тинэйджеры из двух враждующих между собой общин – протестантских лоялистов/юнионистов и католических республиканцев учинили форменный погром при том в том месте, где проходит так называемая «стена мира». Она была построена именно для того, чтобы предотвратить вспышки насилия с обеих сторон. И вот сама оказалась «местом сборки» самых безрассудных и самых радикальных представителей обеих общин.
Подростки тринадцатилетнего возраста искорёжили автобус, закидали друг другу «коктейлями Молотова», силой открыли механические ворота в «стене мира». При этом камеры запечатлели тревожную картину: с обеих сторон подростков подначивали вполне взрослые персонажи. Вроде бы обошлось без жертв, но сам факт практически «боевых действий» в столице этой части Британского Королевства не на шутку встревожил и местное, и центральное правительство. Непосредственная причина именно этого инцидента возле стены, разделяющей район Шанкилл-роуд и Спрингфилд-роуд не очень ясна. Но обострение вражды между двумя общинами – а речь идёт не просто о выходке малолетних хулиганов – можно связать с несколькими факторами.
Самый близкий и непосредственный – это пышные с привлечением сотен участников похороны одного бывшего члена Ирландской республиканской армии (IRA), демонстративно проведённые, несмотря на жёсткие ограничения, введённые правительством в связи с пандемией коронавируса. Мало того, что боевики ИРА, по понятным причинам, отнюдь не пользуются почтением со стороны протестантской общины, так ещё католикам фактически при попустительстве полиции было позволено то, за что протестанты могли бы получить даже тюремные сроки.
Вообще жизнь молодёжи в общинах рабочего класса лоялистов-протестантов угнетающе бесперспективна. Проблемы с работой, фактическое господство криминала – организованных гангстерских групп, и постоянная боязнь того, что «Соглашение Страстной пятницы», положившее конец террористической войне католических боевиков, будет нарушено. Ко всему этому добавился ещё и Брекзит. На референдуме большинство жителей Ольстера голосовало за то, чтобы Британия не выходила из состава Европейского Союза. С тем, что в целом победили сторонники выхода, ольстерцы как-то смирились. Но тот вариант Соглашения с Евросоюзом, который подписал Джонсон, вызвал крайне негативную реакцию именно у лоялистов и юнионистов.
Дело в том, что по этому Соглашению, той его части, которая называется «Ирландский протокол», Великобритания обязана установить таможенную границу по Ирландскому морю между двумя островами. То, что Борис Джонсон в нарушение этого протокола такую границу для продовольствия и бытовых товаров, продающихся в супермаркетах Северной Ирландии самовольно отменил, положения не спасает. Сам факт, что Джонсон пошёл на это, то есть фактически согласился на отделение Ольстера от остальных частей Королевства ради Брекзита, — оставил неприятный осадок у политиков-юнионистов. В частности, партия демократических юнионистов (DUP) демонстративно вышла из коалиции с тори в Палате Общин в знак протеста против такого варианта Соглашения.
В общем, на горизонте будущего вырисовывается весьма мрачноватая картина. Вслед за Шотландией в «кассу» за независимость (от Британии) вполне может пристроиться и Северная Ирландия. С вариантом тут же объединиться в единое государство с Ирландской Республикой. И, соответственно, с новыми проблемами, которые возникнут у протестантского меньшинства.
И напрашивается вопрос: а как там дела в Уэльсе? Ведь и валлийцы в целом голосовали против Брекзита. А, как известно, чужой (не скажу – дурной) пример заразителен…
Леонид Поляков, ПолитАналитика
